Вот и закончился двести семьдесят первый день войны. Линия фронта без изменений. Идут бои местного значения.
Мне, честно говоря, порядком надоела вся эта истерия относительно расстрела пленных. Я не буду возвращаться к известному эпизоду в Макеевке с убийством российских якобы пленных. По этому поводу все уже сказано и добавить нечего.
Вся эта лицемерная хрень с Женевской конвенцией напоминает мне фарисейские завывания европейских левых про “гуманный забой скота”. Типа, животное не должно перед смертью испытывать стресса, его надо убивать не больно, а ласково, любя и щадя его нервную систему, предварительно сделав инъекцию в мозг или оглушив или еще как-то введя в шок и т.д.
Такое бережное отношение к животному как бы даже и уводит на второй план то обстоятельство, что животное вообще-то хотят убить и съесть. Убить и съесть. То есть зарезать ножом, потом содрать с него шкуру, разрубить тело на куски и зажарить или сварить.
Я понимаю тех, кто выступает за отказ от мяса. Но “гуманное убийство” – это вершина лицемерия.
Ребята! Вы оху…ли? Дорогие путинские шавки! Вы начали войну. Войну! Чтобы убивать людей! Вы убили уже несчетное количество людей. А еще большее их число покалечили. Это все настолько противоречит любым Божьим и человеческим законам, что ни о какой гуманности не может быть и речи! Это какое-то наваждение! Люди, которые убивают без разбора людей, в том числе мирное население, детей, женщин, стариков, вдруг требуют соблюдения правил для своих солдат! Женевская конвенция, видите ли…
То есть если он положил на землю автомат и поднял руки вверх, то все, чик-трак, он в домике и его убивать нельзя? А убитые вами дети, вообще даже и не брали в руки оружие. На них не было военной формы и они вообще не могли воевать. Особенно те, кто еще сосал грудь матери или находился в ее утробе. Какая Женевская конвенция защищает их? Почему по этому поводу нет никаких истерик в New York Times?
Я сейчас изложу свое личное, сугубо субъективное и дилетантское мнение. Оно просто и незателиво. Война – это вообще такой прыжок за флажки, что там, за этой линией нет никаких правил. Это зона, в которой ничего никак не регулируется. Там инженеры и конструкторы изобретают устройства для того, чтобы как можно больше людей убить и покалечить. Они начиняют свои бомбы стальными колючками и рваной лентой для бритвенных лезвий. Они разработали специальные химические составы, которые сжигают людей заживо, пули, которые рвут плоть на части, бомбы, отрывающие у живых людей руки и ноги…
Война – это взаимное озверение людей. Глупо рассчитывать, что ты можешь озвереть, а твой противник будет соблюдать правила. Это так не работает. Вся эта демагогия про “правила войны” – это попытка убедить самих себя в том, что хаос управляем. Это ложь.
Давно ушли в прошлое времена, когда благородные воины уходили в чистое поле и там сражались соблюдая какой-то этикет. Сегодняшняя война – это ад на земле. Это время и место когда и где люди отметают Божий закон и превращаются в животных. И не надо тешить себя какими-то иллюзиями про то, что есть “правила”.
Не обманывайте себя. Все эти конвенции про “правила” – это филькина грамота. И прекраснодушное лицемерие людей, которые никогда не видели войны вблизи. Типа того же Путина или Пескова.
Конечно же нарушения Женевской конвенции будет с обеих сторон. И не надо этому удивляться. Удивляться надо как раз удивлению насчет того, что она нарушается. Какая неожиданность , не правда ли? Только что эти люди убили твоих товарищей, но теперь они станцевали краковяк и они под защитой “конвенции”. Дудки! Вон он лежит еще теплый кусок моего друга. А другая его часть лежит в двадцати метрах дальше. И даже еще конвульсивно дергается. И над ней, по холодку, поднимается пар… И у меня в руках автомат. А передо мной – тот самый “военнопленный” который минуту назад запулил в моего товарища из гранатомета…
Нет, вы просто представьте себе эту сцену. И расскажите мне про “конвенцию”. Постарайтесь быть убедительными. Чтобы я вам поверил. И чтобы разделил вашу убежденность в том, что правила существуют.
Итак. Мне не интересны никакие расследования. Мне совершенно неважно – выскочил кто-то из дома или нет выскочил. Правил забоя людей не существует. Прежде всего потому, что убийство – это преступление. Не существует правил совершения преступления. Мол, так его совершать можно, а этак – нельзя. Его нельзя совершать никак! Никак нельзя убивать людей. Вдолбите это себе в свою тупую башку, идиоты.
Это только у подонка Кириллки Гундяева есть правила убийства. А на самом деле всякая война – это нарушение всех мыслимых правил. Вот, например, есть правила дорожного движения. Но нет правил нарушения правил дорожного движения. Вот так нарушать – по правилам, а так – нет. Это абсурд.
Во всех без исключения убийствах на войне виноват тот, кто ее начал. В данном случае – Путин. Это он убил всех, и россиян и украинцев. И солдат и мирных. Всех. Он думал, что он самый главный на свете беспредельщик. И что он всегда всех победит, потому, что никто не посмеет зайти также далеко, как он.
И вот – тю… Что такое, Владимир Владимирович? Что случилось у нашего сорванца? Захотелось переговоров? Мы так не договаривались, что украинцы будут сопротивляться? Что вы говорите? Женевскую конвенцию нарушают? Кошмар какой! А давайте им ремня всыпем! Хулиганье какое-то, правил не соблюдают!
А вы солдатиков своих уберите и все будет ок. Куда убрать? Да хоть в задницу себе их засуньте. Только чтобы они тут не болтались. А то боюсь не спасет их никакая конвенция…
Итак, я не знаю как вам, а мне все эти расследования совершенно неинтересны. Мне жаль всех убитых. И всех раненых – тоже жаль. Всех без исключения. И я знаю кто их убил и покалечил. И вы знаете. И знаете, что нужно сделать, чтобы это все прекратилось. А раз так, то зачем сотрясать воздух? Если он не хочет сам убрать свое засратое войско, то значит нет другого выхода, как его победить. И для этого какую-то часть этого войска придется убить, какую-то покалечить… Какие уж тут правила, в самом деле… Вот так человеку можно оторвать ногу, а этак – шалишь, не по правилам…
Все ветераны Второй мировой войны (за исключением НКВДшников) молчали о войне. Не любили вспоминать о ней. Отделывались общими фразами. А когда начинали вспоминать, то плакали и пили водку. Теперь понятно – почему? Не иначе, они вспоминали про правила, по которым они воевали с врагом. Как наизусть зубрили Женевскую конвенцию… Особенно, когда собирали кишки своих однополчан и сгребали их останки в братские могилы…
