Бегство российской армии из Херсона еще раз продемонстрировало призрачность первоначальных целей Владимира Путина, который рассчитывал молниеносно захватить большую часть Украины. Почти через девять месяцев после начала войны становится очевидным, что российская армия не способна защитить территории, захваченные в первые недели войны, не говоря уже о том, чтобы оккупировать новые земли. И потеря Херсона, который совсем недавно провозгласили областным центром нового региона России, стала наглядной иллюстрацией этого фиаско.
Неспособность армии оккупировать и защищать награбленное вынуждает российского президента пересматривать ближайшие цели войны. Если в феврале Владимир Путин рассчитывал за несколько дней установить контроль над Украиной и вернуть страну во времена Виктора Януковича, то теперь его главная задача — уничтожение украинской инфраструктуры. По сути, это можно расценивать как наказание населения Украины за нежелание сдаваться врагу.
Неслучайно, что в день, когда российское военное командование озвучивало свое позорное решение о бегстве из Херсона, ближайший соратник Владимира Путина и секретарь российского Совбеза Николай Патрушев встречался с руководством Ирана. Очевидно, что целью визита было поторопить Тегеран с поставками нового вооружения, необходимого Москве для дальнейших ударов по критической инфраструктуре Украины. И это еще один российский позор, вполне сравнимый с бегством из Херсона.
«Вторая армия мира», кичащаяся своим вооружением, оказалась настолько архаичной, что теперь в поставках вооружений зависит от страны, десятилетиями пребывающей под западными санкциями. Можно было бы, конечно, поинтересоваться, на какие такие нужды расходовался безразмерный российский военный бюджет, но русское воровство испокон веков сильнее русского шовинизма.
Впрочем, и это изменение целей войны не дает ответа на самый главный вопрос: а что дальше? Если Владимир Путин не может завоевать Украину, то чего он добьется ее разрушением? Удовлетворит жажду мести? Добьется согласия Киева на проведение мирных переговоров, которые зафиксируют хотя бы те территориальные «приобретения», которые он еще может защитить? Но думать о подобном выходе можно было в первые недели после нападения, когда не выработалась «привычка к войне», когда Запад и украинское руководство, вероятно, могли пойти на непопулярные компромиссы ради мира.
Теперь цели изменились не только у Владимира Путина, но и у его врагов. Даже если сегодня в Киеве и западных столицах не могут рассчитывать на крах российского режима и наказание военных преступников, то желать восстановления справедливости и международного права — это, что называется, «легитимная цель» войны. Потому что утверждение права силы вместо международного права чревато новыми, куда более опасными конфликтами. И это ровно то, о чем говорил на днях глава Стратегического командования США адмирал Чарльз Ричард, предупредивший, что все только начинается, намекая на приближение другого, куда более глобального конфликта.
И вот именно для того, чтобы он не начался, Владимира Путина и важно остановить, добившись отказа России от оккупированных украинских земель. Но это явно не то, чего хотел бы добиться сам Путин.
Источник: Виталий Портников, «ВотТак»
