Преподаватель из Иваново Ольга Назаренко рискует оказаться в тюрьме за то, что просто вывешивает флаг Украины в окне собственной квартиры. На нее регулярно жалуются соседи из дома напротив. Ольга выходит на антивоенные пикеты, где на нее набрасываются агрессивные сограждане. И пикеты уже стали поводом для возбуждения уголовного дела. Многократные визиты полицейских по ночам и ранним утром, обыски стали привычными для ее детей. Ольга Назаренко видит ситуацию в России почти безнадежной, поражается, как в стране удалось истребить даже материнский инстинкт – россиянки покорно отправляют своих детей гибнуть ни за что. Несмотря на все это, Ольга считает своим долгом общаться с людьми, остается в России и не планирует эмигрировать.
Недавно в три часа ночи в квартиру Ольги Назаренко позвонили полицейские. Они потребовали открыть дверь, чтобы войти в жилье и снять флаг Украины. Он уже полгода висит на балконе квартиры активистки в обычном многоэтажном доме города Иваново. Ольга отказалась впускать полицию без постановления об обыске. Ночные визитеры через дверь рассказали ей об очередной жалобе на украинский флаг, поступившей от соседей. Правоохранители удалились, но вернулись в семь утра, долго стучали в дверь. Ольга не стала отпирать замок, а написала на силовиков жалобу в прокуратуру.
За последние два месяца полицейские приходили к известной в Иванове участнице антивоенных пикетов больше 4 раз. Осенью на нее возбудили два уголовных дела, одно из них по “дадинской” статье. Сотрудничество с Ольгой приостановила медицинская академия, в которой активистка работала почти 24 года. Сейчас преподавательница находится в статусе подозреваемой. Несмотря на то что накануне закончились сроки подписки о невыезде, под которой находилась Ольга Назаренко после возбуждения уголовного дела, она не собирается покидать Россию. О своем принципиальном выборе преподавательница рассказала Радио Свобода.
– Как вы узнали, что стали подозреваемой по уголовному делу?
– Я узнала о возбуждении уголовного дела против меня по статье 280.3 УК РФ “Публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооруженных Сил Российской Федерации “ от сотрудников Центра “Э”, которые пришли ко мне на работу в медицинскую академию около 11 утра 20 сентября. Они обязали моих коллег быть понятыми, обыскали мой рабочий стол, нашли два плаката. До этого без моего ведома изъяли мой ноутбук. Начальство медицинской академии сначала хотело это скрыть, но я подняла шум. Оказалось, что сотрудники даже не выдали представителю нашего руководства копию протокола изъятия ноутбука, а он ее не потребовал. Затем мы поехали ко мне домой, к счастью, обошлось без наручников. Там они рылись долго и тщательно: забрали наши телефоны (даже телефон маленького сына), компьютер, старые листовки, наши личные деньги и накопления дочери-студентки. Ей деньги вернули, наши средства полицейские оставили себе и, видимо, не собираются нам их отдавать.
– Как дети восприняли обыск дома?
– Сын был в небольшом шоке, тем более они забрали его вещь. Дочь спокойно себя вела, она поговорила с полицейскими немного. Дочь спросила, совершеннолетний ли их “помощник” – специалист по компьютерной технике, который очень молодо выглядел. “Эшник” напряженно ответил, что у них все совершеннолетние и все офицеры. Дочь уже взрослая, она всё понимает и поддерживает меня. Близкие нормально восприняли обыск, потому что это не первое мое столкновение из-за политики с сотрудниками соответствующих органов. Весной ко мне в 7 утра с ОМОНом приходили с обыском как к свидетелю по делу о вандализме, возбужденному в отношении другого активиста. Тогда они пытались помешать мне позвонить адвокату, изъяли у меня телефон, компьютер, 138 плакатов и украинский флаг с окна. Для меня интерес ко мне со стороны представителей силовых структур уже стал чем-то будничным.
– Как давно на окне вашей квартиры висит флаг Украины?
– Каждый год начиная с 2014 года я вывешивала флаг Украины в День независимости этой страны. В прошлом году я его разместила на окне и решила не снимать. Ко мне приходили сотрудники полиции после жалоб и требовали объяснений по поводу флага. Я ничего им объяснять не стала. Весной после обыска моей квартиры они забрали украинский флаг с собой. Я сшила новый и повесила его снова на окно. После осеннего обыска я сделала то же самое.
– Почему вы так поступили?
– Из принципиальных соображений: если я поддерживаю Украину, то я ее поддерживаю. И главное: никакой чин в погонах и при корочках не станет решать, что будет висеть на моем окне.
– За что на вас возбудили первое уголовное дело?
– Они считают, что я расклеивала в Иванове антивоенные листовки. Я показаний не давала, сославшись на 51-ю статью Конституции.
– Вас не напугали возбуждение уголовного дела и обыск?
– Всё это было ожидаемым. И нет, не напугало. Я продолжала выходить на антивоенные пикеты и акции в поддержку тех, кого репрессируют за антивоенные высказывания, разговаривала с людьми на улице. Вскоре на меня возбудили второе уголовное дело уже по “дадинской” статье (статья 212.1 УК РФ за “неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования”). В октябре с обыском ко мне снова пришли “эшники” и следователь, который ведет первое уголовное дело против меня. С ними было несколько человек в черных масках и бронежилетах. У нас дома жарко, и я видела, как у них на лице, наверное, от напряжения , проступал пот. Их даже было жалко. Проводили обыск поверхностно, видимо, ничего нового не увидели. Опять изъяли телефоны и пару плакатов. Попав в мою квартиру, они сразу устремились на балкон и снова сняли флаг Украины. Я им сказала, что, вывесив флаг, я не нарушаю закон, не затрагиваю общедомовое имущество. “Эшники” ответили, что я должна понимать, какая сейчас неспокойная ситуация. И спросили, зачем я его вывешиваю. Я ответила, что флаг отражает мою позицию и мои эстетические вкусы.
– Вам нравятся желтый и голубой цвета?
– Да, мои любимые цвета: небо и солнце. На следующий день я опять сшила флаг Украины и вывесила его.
– Вы обычно на машинке шьете флаг Украины?
– Да. В Иванове много магазинов, где можно купить ткань. Я нашла хорошую и закупила сразу три комплекта, хватит надолго.
– Почему вы думаете, что из-за флага на вас жалуются именно соседи?
– Видеть постоянно флаг могут только жильцы дома, расположенного напротив моего. Доносы наверняка пишут соседи и жильцы соседнего дома. Я видела одну жалобу. Бедняга написала: “Я каждое утро вижу украинский флаг и считаю это недопустимым в такой ситуации, как у нас сейчас”. Мне ее стало даже жалко. Соседи, живущие в квартирах ниже и выше моей, после того, как я вывесила украинский флаг, вывесили российские. После обыска на почтовом ящике моей квартиры опять Z написали и бросили внутрь бумажку со словами, мол, нет больше Украины, сними свою тряпку и можешь ей утереться.
– Как в медицинской академии отнеслись к уголовным делам против вас?
– Руководство отстранило меня на основании того, что статьи Уголовного кодекса, возбужденные против меня, препятствуют педагогической деятельности. Коллеги огорчились. Мы работали вместе очень много лет. Кроме того, теперь им придется выполнять мои обязанности. О политике коллеги не высказываются. Большинство коллег аполитичны. Но лично мне они выразили поддержку и надежду, что всё как-то разрешится. Я училась в медакадемии шесть лет, после окончания учебы я осталась работать в своем вузе. То есть почти 30 лет, вся моя взрослая жизнь была связана с медакадемией.
– Удалось ли вам устроиться на работу?
– Из-за уголовных дел я не могу сообщить работодателю, как долго я буду у него работать. Поэтому я буду искать временный вариант, а дальше моя профессиональная судьба будет зависеть от решения суда.
– Сколько пикетов вы провели осенью?
– В сентябре и октябре я провела четыре или пять пикетов. После возбуждения второго уголовного дела я пока не выходила на акции протеста, но собираюсь продолжить выражать свою гражданскую позицию.
– Почему вы собираетесь дальше проводить антивоенные пикеты, несмотря на серьезные риски оказаться в российской тюрьме?
– У меня есть убеждения, и я буду действовать в соответствии с ними. Пока я смогу говорить, я продолжу это делать. Какой смысл иметь принципы, если не действовать в соответствии с ними, независимо от рисков?
– У вас есть поддержка друзей, семьи и соратников?
– У меня есть моральная поддержка от друзей, есть просто знакомые, которые также меня поддерживают и помогают собирать деньги на штрафы. Меня защищает адвокат Оскар Черджиев.
– Вас не раздражают единомышленники, которые эмигрировали вместо того, чтобы участвовать в антивоенном протесте вместе с вами?
– Если вопрос об обычных гражданах России, а не о лидерах протеста, то никакого раздражения нет. Я понимаю, что в ближайшее время ничего изменить не получится. Люди в тяжелых обстоятельствах выбирают для себя лучший вариант. Жизнь у нас одна, и прожить ее каждый имеет право, как хочет. Кроме того, эмиграция сейчас это рациональное, адекватное решение. Многие из уехавших за границей продолжают протестную деятельность: выходят на антивоенные акции к российским посольствам, помогают беженцам из Украины и России, занимаются информационной поддержкой.
– Но почему для вас лучший вариант остаться в России и выходить на антивоенные пикеты, а не безопасность?
– Мой выбор основан на том, что я могу в плане работы с людьми больше сделать в России, чем в эмиграции. Я не сильна в информационных технологиях, мне удобнее разговаривать с прохожими на уличных акциях в надежде что-то донести до них. Россия – моя страна, и я не могу позволить выгнать меня из нее. Я имею право на свою страну и не хочу никуда из России уезжать. Я останусь здесь и буду делать то, что считаю нужным, выражать свою позицию. Если я уеду, я буду чувствовать себя плохо из-за того, что я испугалась и убежала.
– Как вы думаете, есть ли результаты у вашего длительного уличного активизма?
– Если говорить о переубеждении людей, то особых результатов не вижу. Войну так пропагандируют, что несколько человек, высказывающих иную точку зрения публично, не могут сдвинуть сознание большинства в другую сторону. Эффект моих акций рассчитан на тех, кто сомневается. Мне удавалось заставить таких людей задуматься. Но главная цель моих акций – поддержка единомышленников среди россиян и украинцев. Друзья в Украине, благодаря в том числе моим акциям, знают, что в России не все “орки”.
– Как изменилась реакция прохожих на ваши пикеты с того момента, как началась война с Украиной?
– Люди, по моим наблюдениям, стали более закрытыми и напуганными. Они обычно пробегают быстро мимо меня, отводят глаза. Реакции тех, кто их не скрывает, очень поляризовались. Либо прохожие эмоционально благодарят, либо чуть ли не набрасываются с кулаками и обзывают меня бандеровкой. На последнем пикете мужчина отобрал мой плакат и порвал его. Негативной реакции на мои пикеты больше, чем доброжелательной, но это неудивительно. Удивительно, как при такой пропаганде не 100 процентов людей реагируют негативно на антивоенные акции.
– Как вам удается проявлять такое снисхождение к людям, чьи взгляды отличаются от ваших?
– Я бы не назвала мое отношение к ним снисхождением. Я просто понимаю, с чем связано такое поведение людей. Это отсутствие навыков критического мышления, записанные на подкорке страх и благоговение перед властью. К чрезмерной лояльности власть имущим добавляется мощная государственная пропаганда. Таким образом, граждане России поддерживают все решения высокопоставленных чиновников.
– Вы способны понять, почему родители призывников после объявления мобилизации не вышли толпами на протестные акции?
– Моему пониманию это недоступно. Материнский инстинкт – мощный биологический механизм. Он, как задумано природой, должен быть сильнее любой пропаганды. Видимо, в нашем обществе за последние 20 лет произошла настоящая деградация. Тотальная государственная пропаганда, в которую включены не только медиа, но и система образования, направлена на полное искажение ценностей. Страх и благоговение перед властью, покорность перед ней, которые у многих российских людей никогда не исчезали, вылезли сейчас особенно сильно на поверхность. К сожалению, выученная беспомощность пересиливает материнский инстинкт. Я не знаю, может ли таких людей что-либо изменить.
– Вы не первый год постоянно выходите на протестные акции. Наверное, у вас есть надежда, что Россия станет свободной страной?
– Сложно сказать. Россия исторически все время ходит по кругу, а не развивается по спирали. Но я все равно хочу надеяться, что Россия станет развитым и свободным государством. Однако это произойдет нескоро, возможно, лет через 100.
Источник: Дарья Егорова, «Радио Свобода»
