На самом деле в этой войне у обеих сторон есть два ошибочных мифа: что россияне способны на революцию и что украинское общество можно привести к беспорядку и хаосу. Но такого рода общественные процессы зависят от многих факторов, одним из которых является опыт, переживаемый обществом, как негативный, так и позитивный. Например, в России нет опыта успешных гражданских революций, не перерастающих в кровавые внутренние конфликты или не создающих такого риска. А именно в нашем случае помехой коллапсу государства и публичных учреждений стоит «правовой» опыт последних десятилетий, если его можно так обозначить.
История Добривлян — небольшой сельской громады в 15 километрах от Дрогобыча, особо не примечательна. Но в ней есть факт, описанный Андреем Заярнюком в «Идиомах эмансипации»: жители громады в 1867–1873 годы не обращались в суды ни по гражданским, ни по уголовным, ни по семейным или другим делам. Не потому, что жили так мирно, а потому, что решали дела (а их за это время было 146) самостоятельно, общественным советом на основании обычного права. Это случайно обнаружил чиновник, нашедший записи об этих делах, и власть Австро-Венгрии прекратила такую практику.
Эта история может казаться идиллической, если учесть, что мы не знаем ни качества решений, ни их справедливости, ни гуманности наказания, ни адекватности норм, на основе которых дела решались. Но мы можем определить причину: ею был предыдущий негативный опыт, когда в борьбе с помещиками за «леса и пастбища» после отмены крепостничества в 1848 году (что описывал и Иван Франко) люди утратили доверие к государственной судебной системе.
Что интересно, спустя несколько десятилетий ситуация была иной: украинское общество в составе Австро-Венгрии получило то, что Ярослав Грицак в последней книге назвал «опытом легального решения общественных конфликтов». Роман Купчинский в повести «Заметіль» тоже описывал беседы сельских жителей летом 1914 года, где звучит уже большая вера в верховенство права: «Австрия все же государство, в котором есть конституция и которое уважает права своих горожан… Можно ли подумать, чтобы в конституционном государстве могли такие вещи твориться?».
Позитивный опыт стал возможным благодаря многим факторам: и общему общественному прогрессу, и появлению украинцев, которые были судьями и адвокатами, и росту уровня образованности. Однако именно этот опыт, по мнению Грицака, помог Западноукраинской Народной Республике самостоятельно и без внешнего вмешательства удерживать правопорядок и при этом вести борьбу с превосходящими силами Польши.
Это не удалось Центральной Раде и Директории (период Гетманата в какой-то степени является исключением, но в том числе благодаря присутствию немецких и австрийских войск). Однако они должны были справляться с общественным наследием самодержавия, где было больше «нелегального» опыта и меньше доверия к государству, публичным учреждениям и верховенству права. Погромы, «атаманство», беспорядки в тылу были симптомами этого.
Отличия чувствовались даже на бытовом уровне. Генерал Омелянович-Павленко вспоминал свои первые впечатления от прибытия в Галицию в конце 1918 года: «Переехав Збруч, мы оказались в совершенно другой обстановке. Наши переживания можно было бы сравнить с ощущениями пловцов, которые на убогой лодке счастливо перешли пороги и вышли на более широкую, спокойную воду… Никто не бегал, не суетился, не слышно было лишних восклицаний и не видно было перекошенных от ужаса человеческих лиц. Везде военные в форме, много полиции…»
Сегодня у украинского общества есть два опыта — предохранителя от внутреннего хаоса и коллапса публичного управления. Первый — негативный, прежде всего 1990-х годов, когда «нелегальность» затронула почти все. Второй — позитивный, или пусть просто «лучший», 2000-х и позже, когда, несмотря на коррупцию или другие проблемы публичных учреждений, все же появилась альтернатива и шанс на нормальное решение общественных конфликтов и защиту прав.
Критики могут припомнить Врадиевку, Барышевский райсуд, рейдерство и многие другие факты и будут правы. Однако значительно более ценным и важным стал, например, опыт Революции Достоинства и особенно 18–23 февраля, когда исполнительная власть и правоохранительные органы теряли легитимность и был высокий риск общественного хаоса. Этого не случилось по многим причинам, среди которых одна из самых важных — общество стремилось к порядку и, опираясь на предыдущий опыт, боялось скатиться в неуправляемое состояние.
Призабытым, но показательным символом этого является гражданский человек, который 2 декабря 2013 года в Киеве зонтиком регулировал движение на перекрестке, чтобы убрать затор. Сотни водителей двигались по его сигналам, за три месяца до страшных февральских дней своим примером доказывая, что порядок больше чем контроль и внешние признаки власти.
Негативный опыт дает понимание того, чего мы не хотим — появления разных центров силы, утраты государством монополии на ее применение, невозможности найти легальную защиту прав. Второй опыт формулирует для нас перспективу того, чего мы хотим — правового общества, благоустроенной бытовой жизни и сильной демократической власти, способной поддерживать порядок и защищать индивидуальные и общественные интересы.
Конечно, сейчас варианты развития событий разные, и предусмотреть их сложно. Но Евромайдан и события после него доказали устойчивость общества к анархии. Именно потому, что это была гражданская революция, а не бунт или переворот, как его хотят представить оппоненты, прежде всего в Москве.
И очень важно то, что, в отличие от ЗУНР, сейчас мы не остались один на один с более сильным противником, которого поддерживает весь мир. Поддержка демократической и правовой (rules-based) части международного сообщества и героизм наших защитников и защитниц приближают нашу победу. И потом нужно помнить, что эта победа добыта благодаря стремлению украинцев жить в правовом обществе и ради него.
Источник: Иван Городиский, «Зеркало недели»
